Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

— Немедленно организуйте поиск сокровищ Дрезденской галереи, — последовал приказ маршала.

Старую штольню, где хранились полотна Тициана и Веронезе, обнаружили сапёры командира 164‑го отдельного батальона майора Перевозчикова. С ними работал капитан Орехов из штаба дивизии. Он знал толк в живописи, разбирался в ней. С Вислы носил в своей полевой сумке путеводитель по Дрездену и его музеям. И вот трофей, подобранный им где–то по пути сюда, пригодился.

В старых штольнях сапёры майора Перевозчикова обнаружили ящики. В ящиках — старинные статуэтки, переложенные брусками взрывчатки, картотека, снова музейные предметы, и снова тол.

Один из участников поисков сокровищ Дрезденской галереи впоследствии вспоминал: «Мы открываем дверь. Прямо против двери — плоский некрашеный ящик, уходящий под самую крышу. Справа у стены тускло блеснуло золото массивной лепной рамы. Это был знаменитый «Автопортрет с Саскией» Рембрандта. Там же находился другой холст Рембрандта — «Похищение Ганимеда», «Спящая Венера» Джорджоне, «Святая Инесса» испанского художника Рибера, «Возвращение Дианы с охоты» Рубенса».

Некоторые картина стояли и лежали навалом. В штольне было сыро, и многие холсты уже напитались влагой. К тому же не работала вентиляция. Ещё бы несколько дней…

Но солдаты и офицеры выполняли приказ командующего. С ними работали специалисты, художники и искусствоведы, двигавшиеся вслед за войсками. Действовал приказ по розыску и возвращению на родину похищенных во время оккупации территории Советского Союза культурных и художественных ценностей.

А вот что писал очевидец о том, как была обнаружена «Мадонна»: «Опустив ящик на пол, мы сняли крышку, войлочные амортизаторы, в которых была зажата картина по периметру. Поднимаем холст. Перед нами босоногая женщина, легко идущая по клубящимся облакам. Это была одна из величайших картин, когда–либо созданных человеком, — «Сикстинская мадонна» Рафаэля».

У «Мадонны» была выставлена особая охрана. Но вначале солдатам разрешили вдоволь полюбоваться ею. Разговоров об этой картине ходило много. Нашли её не сразу. И всем было интересно, что же это за мадонна такая, что её разыскивает целый батальон и почти взвод офицеров и специалистов из Москвы. Потом картину вместе с рамой опустили в ящик и ящик закрыли.

Искать сокровища Дрезденской галереи прибыли многие специалисты. Среди них реставраторы С. Чураков и М. Володин. Вот что они рассказывали о своей поездке в Дрезден в мае 45‑го: “ Была весна. Нас поразило, что даже в бетонном царстве посадочных и взлётных полос, в швах плит дерзко зеленела молодая трава, цвели одуванчики. Кругом валялись пустые гильзы патронов. Бетон был усыпан осколками снарядов. Рядом с нами в поле уткнулся носом обгоревший фашистский самолёт. Пахло гарью. К огромной воронке вереницей тянулись немки с ведрами: пришли по воду.

Столица рейха еще горела. Слышались взрывы. Где–то что–то ухало, скрежетало. Но весна брала своё.

Дорога на Дрезден. Горят леса. Автобан разбит. Мосты взорваны. Кругом кладбище техники. Дым ест глаза. И как необычайный контраст — наши девчата–регулировщицы с флажками и автоматами. Одни среди просторов полей. Куда–то брели немцы. Порою попадалась обычная телега, на ней флажки французские, бельгийские, голландские. Люди, впряжённые и коляски, везут больных, голодных, раненых. А над всем этим хаосом — радостное весеннее небо, безоблачное, голубое. Май…

Ночью приехали в Дрезден. Дома — как решето. Развалины дворцов, храмов, падают стены. Немедля встал вопрос: где хранить, куда везти дрезденские шедевры? Остановились на Пильнице — летней резиденции саксонских курфюрстов. Этот дворец уцелел чудом. С первого же дня мы познакомились с замечательным человеком — офицером Перевозчиковым, начальником батальона, приданного нам.

Мы начали поиск.

Пирна. Каменоломня. Открытый карьер. Машины долго спускались на дно. Перед нами зияла зловещая чёрная дыра тоннеля. Гулко звучали наши шаги по шпалам железнодорожного пути. Вдали мерцал свет. Мы брели в сумраке. То, что мы увидели в конце тоннеля, не поддаётся описанию. В вагоне сваленные у стен полотна. Поблескивали золотые рамы. Было людно. Сразу увидели маршала Конева, генерала армии Петрова. Коневу доложили, что бригада из Москвы прибыла.

— Отлично! — сказал маршал.

Начались долгие дни, недели поисков, работы по спасению шедевров. В заброшенных штольнях, карьерах, бараках, пустых имениях, в сырости, холоде находились беззащитные полотна величайших мастеров живописи, обречённые на гибель.

Где «Сикстинская мадонна»?

…Этот вопрос волновал всех.

И вот наступил день, который не вычеркнешь из памяти. Пильниц. Парадный зал. Зеркала. Обычная дворцовая роскошь. В широкие стеклянные окна видна Эльба. Перед нами трёхметровый деревянный ящик. Осторожно вскрываем тройную раздвижную крышку…

«Сикстинская мадонна»! Величавая, простая, шагнула к нам с холста. Вместе с ней в зал вошла Тишина…

…Творение Рафаэля. После всего хаоса, разрушений, которые прошли перед нами, особенно ярко поражали гармония, красота этого величайшего шедевра мировой живописи.

Это была кульминация наших исканий. Но поиски продолжились. Всё новые и новые шедевры стекались в Пильниц. Наконец, было собрано почти всё. И в то же время стало абсолютно ясно, что картины нуждаются в срочной реставрации и, главное, в музейном хранении. Николай Пономарев был срочно откомандирован в Москву с соответствующим письмом. Вскоре пришло решение, и в конце июля эшелон с шедеврами отбыл в Москву.

Впереди была длительная кропотливая работа. Музей изобразительных искусств гостеприимно раскрыл свои двери. Шедевры были спасены».

По поводу того, как «Мадонну» отправляли в Москву на реставрацию, существует легенда. В неё можно верить. Она немного комична, но и правдива одновременно.

Вскоре в Дрезден прилетела искусствовед Н. Соколова. Когда начали решать проблему транспортировки в Москву «Сикстинской мадонны» Рафаэля, Наталья Ивановна не на шутку разволновалась. Беспокоилась она, прежде всего, за сохранность шедевра.

— Раз такое дело, — махнул рукой маршал, — я готов предоставить вам свой самолёт.

— Иван Степанович, это же страшно! — всплеснула руками Соколова.

— Почему страшно?

— А вдруг с ним что–нибудь случится?

— Самолёт надёжный. Я сам на нем летаю.

— Ну, Иван Степанович, вы же маршал, а это — «Мадонна».

Конев рассмеялся. И распорядился отправить «Мадонну» в Москву поездом.

С тех пор на фронте, при всякой сколько–нибудь похожей ситуации, любили шутить: «Но вы же маршал, а не Мадонна…»

Наталия Ивановна Конева рассказала мне, что спустя годы она с отцом ездила в Дрезден: «Отцу очень хотелось увидеть именно эту картину. В подлиннике. Он очень любил «Сикстинскую мадонну». А знаете, почему? Потому что её лицо напоминало отцу лицо мамы».

А теперь настало время рассказать другую легенду.

Говорят, однажды под Ржевом после боя на КП батальона первого эшелона принесли документы погибших солдат. Разложили на столе. И в это время в землянку вошёл генерал Конев, в то время командующий войсками Калининского фронта, в сопровождении командира дивизии. Он обратил внимание на ворох красноармейских книжек. Взял одну из них, раскрыл, чтобы прочитать фамилию убитого, и в это время из неё выпал вчетверо сложенный листок. Это была репродукция, вырезанная из какого–то журнала, которую все, в том числе и Конев, вначале приняли за икону. Такое на фронте встречалось часто: среди немногочисленных личных вещей погибшего обнаруживалась то небольшая иконка–складень, то нательный крестик, то бумажка с молитвой. «Сикстинская мадонна,” — сказал кто–то из стоявших рядом. Конев не отрывал от репродукции глаз: лицо Марии было поразительно похоже на лицо той, которая теперь часто была с ним рядом.

Когда в 45‑м его войска вышли в район Дрездена и атакой овладели городом, он уже знал, что «Сикстинская мадонна» здесь. И потому приказал искать её. Когда «Мадонну» нашли, он тут же приехал посмотреть на картину. И понял, что это — судьба.

С той, которая всю войну была рядом, он так и не расстанется. Но об этом чуть позже. Когда войска 1‑го Украинского фронта перемахнули Одер, Коневу позвонил маршал Будённый и сказал, что где–то за Эльбой, по сведениям разведки, находился один из наших крупнейших племенных конезаводов, вывезенный немцами с Северного Кавказа в 1942 году. Фронтовая разведка подтвердила: действительно, в районе Ризы находится крупный конный завод. Конев взглянул на карту: как раз в этом направлении действовал 1‑й гвардейский кавалерийский корпус генерала Баранова. Тут же поставил перед кавкорпусом задачу: переправиться через Эльбу и захватить конный завод, пока немцы не приступили к его эвакуации. Кавалеристы Баранова наступали в эти дни как никогда стремительно. Уж кто–кто, а они знали толк в конях. Вскоре генерал Баранов доложил: конный завод захвачен в целости и невредимости. Позже племенных дончаков отправили в эшелонах на родину.